Внимание: «Молния!» - Страница 57


К оглавлению

57

Николай Федорович взял портфель с оперативной картой и, выскочив из машины, скомандовал:

— Все к бою! — Мысль работала быстро. Он решил занять оборону в кювете. Прикрыть огнем отход двух вездеходов и вслед за ними по кювету подняться на высотку. А сейчас отбить налет бандитов, не позволить им перебежать через поле, зайти в тыл и окружить отряд.

С автоматом наперевес на дорогу выскочил ординарец Митя Глушко. Закрывая собой от пуль Ватутина, он крикнул:

— Отходите, Николай Федорович, мы прикроем!

За Митей спешили с ручными пулеметами пограничники Виктор и Ваня. Но Ватутин вместе с ними залег в кювете и сказал:

— Берегите патроны.

Зазвенело стекло. Пули прошили «эмку», она вспыхнула. А поврежденные моторы двух вездеходов никак не заводились.

Ватутин вскинул бинокль. Из хат и клунь густо высыпали чёрные ватники, свитки, брезентовые плащи, полушубки и зеленые шинели. Больше трехсот бандитов, с криком, с гиканьем и со свистом рассыпавшись по снежному полю, пошли з атаку.

Прильнули, к ручным пулеметам пограничники Виктор и Ваня.

Бандиты попятились и залегли.

Из-за клуни в белом полушубке выбегает главарь банды. Он взмахивает автоматом, старается поднять бандеровцев в атаку, но все его усилия напрасны.

К белому полушубку подлетает зеленая шинель. Она грозит ему пистолетом. Зеленая шинель мечется, что-то кричит. Но, попав под пулеметный огонь, прячется за колодезным срубом.

Крайнюков подползает к Ватутину.

— Николай Федорович, у вас в портфеле карта с оперативными планами, отходите.

— Командующий не может в беде оставить своих солдат. — Жестом подзывает ординарца. — Митя, с портфелем немедленно в Гощу. Он никому не должен достаться. Помни: никому! В Гоще райком, там воинская часть. Свяжись с командармом Пуховым и лично ему отдай портфель. Ты был армейским чемпионом по бегу. Я надеюсь на тебя, Митя.

— Товарищ командующий... — Глушко в нерешительности замялся. — Я с вами...

— Выполняйте приказ!

Глушко ползет по кювету. Быстрыми перебежками выходит из-под обстрела и благополучно переваливает через бугор. Оглядывается. Внизу по ветру летят дымки выстрелов.

— Дорогой Николай Федорович... Дорогой... — шепчет Митя.

А схватка на шляху разгорается. Вспыхивают факелами два «виллиса», горит «эмка», пылают клуни, стога сена. В огне и в дыму соломенная крыша хаты.

Дым! Его серая, удушливая завеса приближается к дороге.

В дыму теперь делают перебежки бандеровцы. Они ползут, подбираются к неглубокому кювету.

Пулеметный огонь отбрасывает бандитов назад, заставляет отступить.

Под обстрелом водитель «доджа» пытается завести поврежденный мотор. Чоч-чох... Один оборот, другой... И наконец мотор заработал.

— Всем на машину! — Ватутин почувствовал сильный удар и покачнулся. — Ох, нога... — простонал он.

На помощь к Ватутину бросились Крайнюков и Семиков. Они подхватили его, понесли к машине.

Под пулями «додж» пошел по низинке, взлетел на возвышенность и заглох. Водитель, соскочив с машины, принялся осматривать мотор.

Ватутин, закусив до боли губу, взглянул на село. Хаты, плетни и даже вспышки выстрелов — все как-то странно туманится.

Под горой из синеватой мглы, из дыма, вырывается тройка. Погоня!

На санях установлен пулемет. Бандиты свистом и гиканьем подгоняют коней. Они не щадят их, гонят карьером. Только бы выскочить на возвышенность. Как выстрел, щелкает кнут.

Но шлях под прицелом. С высотки охрана Ватутина встречает бандеровских преследователей огнем. Тройка круто разворачивается и летит во весь опор в село.

Падает снег. Шлях уходит в темнеющую степь. Семиков несет Ватутина на руках. Затем его сменяют Крайнюков и Кабанов. К ним на помощь спешат два бойца. Они помогают нести раненого. Остальные, рассыпавшись цепью, ведут с высотки огонь, сдерживают банду. Водитель «доджа» упорно копается в поврежденном моторе. Мотор фыркает и заводится. Он гудит и снова глохнет.

А по размытому ручьями шляху во весь дух мчится Митя Глушко с портфелем и автоматом в руках. На ветру парусит шинель.

Глушко шепчет:

— Давай, Митя, давай! — Не останавливаясь, на ходу сбрасывает шинель. Бежит по лужам, по рыхлому снегу, осматривается по сторонам. — Давай, Митя, давай! — Этими словами посланец Ватутина как бы подхлестывает себя. Он ускоряет бег.

Митя уже на окраине Гощи. Еще один последний бросок. Он взлетает на крыльцо районного комитета партии. Рывком открывает дверь, где идет какое-то совещание и отрывисто кричит:

— В Милятине... Ватутин... Окружен бандой.

Все вскакивают. Секретарь районного комитета бросается к телефонной трубке.

А в степи Крайнюков с бойцами продолжают нести раненого Ватутина. Семиков стоит посреди дороги, прислушиваясь к какому-то шуму. Его чуткий слух неожиданно улавливает скрип полозьев.

— Сани! — восклицает он и бежит вперед. — Хозяин, стой, стой!

Но хозяин саней, услышав выстрелы, с испугу бросает вожжи и кнут, подбирает полы брезентового плаща и скрывается за бугром.

Бойцы кладут Ватутина на сани. Простреленная бекеша командующего в темных пятнах крови. В пути Крайнюков и Семиков делают ему перевязку. Кровь продолжает проступать сквозь бинты.

Рана тяжелая. Разрывная пуля сильно повредила правое бедро, и только опытные врачи могут оказать теперь помощь. 

— Николай Федорович, надо ехать в Ровно, там ближайший армейский госпиталь, — говорит Крайнюков.

— В Ровно, так в Ровно, — роняет Ватутин и тревожится: — Как там наши ребята? Все живы?

57